кинулся к наружной двери и загородил ему дорогу.
— Нет, одного я вас не отпущу.
— Вы не можете идти в пижаме.
— Теперь понятно, зачем вы заставили меня переодеться!
— Кролик, отойдите, не то будет хуже. Дело касается только меня и никого больше. Обещаю, что вернусь через час.
— Обещаете?
— Клянусь.
Я сдался. Что мне оставалось делать? Раффлс вел себя загадочно, но я привык к его загадкам, да и не мог же я с ним драться. Пожав плечами и пожелав удачи, я пропустил его, а потом бросился к нему в комнату, чтобы посмотреть вслед из окна.
Дойдя до конца нашей улочки, иностранец в диковинных ботинках и пальто остановился, словно в нерешительности, и Раффлс успел заметить, куда он свернул. Легким шагом он двинулся за итальянцем, а я наблюдал за его беспечной, проворной походкой и гадал, почему до сих пор никто не узнал его по этой характерной примете. Раффлс почти добрался до угла тихой, пустынной улицы, когда я прервал свои наблюдения, осознав, что он на ней не один. С противоположной стороны приближался второй пешеход: грузный мужчина в тяжелом, не по погоде пальто с каракулевым воротником и черной широкополой шляпе, не позволявшей мне сверху заглянуть в его лицо. По мелким, шаркающим шагам я понял, что он далеко не молод и чрезмерно упитан. Неожиданно шаги затихли под самым окном. Я мог бы швырнуть камешек в выемку на черной фетровой шляпе. Потом Раффлс не оглядываясь повернул за угол, а толстяк поднял к небу руки и запрокинул лицо. Лица я не увидел: его заслоняли огромные белоснежные усы, похожие на чайку в полете, как заметил однажды Раффлс, ибо я сразу определил, что передо мной его заклятый враг граф Корбуччи.
Я не стал задерживаться, чтобы оценить достоинства метода, при котором главный загонщик крадется сзади, а помощни
— Нет, одного я вас не отпущу.
— Вы не можете идти в пижаме.
— Теперь понятно, зачем вы заставили меня переодеться!
— Кролик, отойдите, не то будет хуже. Дело касается только меня и никого больше. Обещаю, что вернусь через час.
— Обещаете?
— Клянусь.
Я сдался. Что мне оставалось делать? Раффлс вел себя загадочно, но я привык к его загадкам, да и не мог же я с ним драться. Пожав плечами и пожелав удачи, я пропустил его, а потом бросился к нему в комнату, чтобы посмотреть вслед из окна.
Дойдя до конца нашей улочки, иностранец в диковинных ботинках и пальто остановился, словно в нерешительности, и Раффлс успел заметить, куда он свернул. Легким шагом он двинулся за итальянцем, а я наблюдал за его беспечной, проворной походкой и гадал, почему до сих пор никто не узнал его по этой характерной примете. Раффлс почти добрался до угла тихой, пустынной улицы, когда я прервал свои наблюдения, осознав, что он на ней не один. С противоположной стороны приближался второй пешеход: грузный мужчина в тяжелом, не по погоде пальто с каракулевым воротником и черной широкополой шляпе, не позволявшей мне сверху заглянуть в его лицо. По мелким, шаркающим шагам я понял, что он далеко не молод и чрезмерно упитан. Неожиданно шаги затихли под самым окном. Я мог бы швырнуть камешек в выемку на черной фетровой шляпе. Потом Раффлс не оглядываясь повернул за угол, а толстяк поднял к небу руки и запрокинул лицо. Лица я не увидел: его заслоняли огромные белоснежные усы, похожие на чайку в полете, как заметил однажды Раффлс, ибо я сразу определил, что передо мной его заклятый враг граф Корбуччи.
Я не стал задерживаться, чтобы оценить достоинства метода, при котором главный загонщик крадется сзади, а помощни
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
