лый бык. Тебе не жаль его?
– А вы, уважаемая, какое бы из животных вы разрешили использовать для поединка с тореадором? – спросил я насмешливо.
– А никакое! – ответила Лили.
– Как же поступить бедному тореадору?
– Так, как поступаем мы, грузины…
– То есть?
– По крайней мере, так убивать быка – это варварство!
– Ах вот оно что! Варварство?! А холостить годовалого бычка, в три года впрягать его в ярмо, в течение десяти лет не давать ни дня покоя и отдыха, заставлять с утра до ночи пахать, сеять, убирать, таскать песок и камень, лупить его, драть с него семь шкур, а потом – состарившегося, обессилевшего, истощенного – зарезать, повесить за ноги, разделать тушу и продать втридорога, – это, по-твоему, гуманно? Это, по-твоему, красиво?! Чтобы скрыть охватившее меня волнение, я подошел к окну. По улице, задрав огромный ковш, с грохотом тащился экскаватор. Мелкой дрожью задрожали кофейные чашки на столе. Шум экскаватора постепенно удалился, и в комнате вновь наступила тишина.
– Да-а… Чем больше мы любим животных, тем они вкуснее… проговорила Лили и улыбнулась натянутой, кривой улыбкой.
Дато возился с трубкой. Нана сидела, уткнувшись лицом в ладони. Вдруг она тихим голосом начала: …Радость ты делил со мною и в несчастье был подспорьем,
Одевал меня зимою, выручал с нуждою в споре. У меня по телу пошли мурашки. Был ли грустный день поминок, свадьбу ль шумную справляли,
Мы тебя же, наш кормилец, на закланье посылали. Нана убрала с лица ладони и продолжала: Шел на плаху ты покорно – ведь всегда ты людям верил.
Боль мою, о друг наш верный, я стихам своим поверил…*
* Отрывки из стихотворения Ш. Нишнианидзе «Вол». …У меня словно камень с сердца свалился… Я быстро схватил фуражку и направился к двери.
– Постой, куда ты? Не проводишь меня
– А вы, уважаемая, какое бы из животных вы разрешили использовать для поединка с тореадором? – спросил я насмешливо.
– А никакое! – ответила Лили.
– Как же поступить бедному тореадору?
– Так, как поступаем мы, грузины…
– То есть?
– По крайней мере, так убивать быка – это варварство!
– Ах вот оно что! Варварство?! А холостить годовалого бычка, в три года впрягать его в ярмо, в течение десяти лет не давать ни дня покоя и отдыха, заставлять с утра до ночи пахать, сеять, убирать, таскать песок и камень, лупить его, драть с него семь шкур, а потом – состарившегося, обессилевшего, истощенного – зарезать, повесить за ноги, разделать тушу и продать втридорога, – это, по-твоему, гуманно? Это, по-твоему, красиво?! Чтобы скрыть охватившее меня волнение, я подошел к окну. По улице, задрав огромный ковш, с грохотом тащился экскаватор. Мелкой дрожью задрожали кофейные чашки на столе. Шум экскаватора постепенно удалился, и в комнате вновь наступила тишина.
– Да-а… Чем больше мы любим животных, тем они вкуснее… проговорила Лили и улыбнулась натянутой, кривой улыбкой.
Дато возился с трубкой. Нана сидела, уткнувшись лицом в ладони. Вдруг она тихим голосом начала: …Радость ты делил со мною и в несчастье был подспорьем,
Одевал меня зимою, выручал с нуждою в споре. У меня по телу пошли мурашки. Был ли грустный день поминок, свадьбу ль шумную справляли,
Мы тебя же, наш кормилец, на закланье посылали. Нана убрала с лица ладони и продолжала: Шел на плаху ты покорно – ведь всегда ты людям верил.
Боль мою, о друг наш верный, я стихам своим поверил…*
* Отрывки из стихотворения Ш. Нишнианидзе «Вол». …У меня словно камень с сердца свалился… Я быстро схватил фуражку и направился к двери.
– Постой, куда ты? Не проводишь меня
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
