– Император вздохнул. – Мы сделали все, что могли, Инос.
– За старание Боги не награждают!
Шанди ничего не ответил.
Дни проходили за днями, недели за неделями, и борьба повстанцев против Сговора казалась тщетной, обреченной на поражение. Все, что им удалось добиться в Гувуше, – невразумительное обещание гномов прийти на помощь. Это достижение вряд ли заслуживало того, чтобы будущие поколения упомянули о нем в своих трудах по истории. А между тем Всемогущий сжимал горло мира мертвой хваткой.
Путники одолели невысокий подъем. Как ни странно, сбегающая на унылую равнину дорога была почти прямой. Обычно она извивалась, словно змея.
– Что это там? Одинокий всадник? – спросила Инос.
Шанди прищурился:
– Очевидно, да. А почему это вас интересует?
– Слишком необычно.
В этой части Гувуша царил мир, правда, относительный – отряды мятежных гномов все еще бродили по лесам. Инос и Шанди не побеспокоили ни разу. Иногда им даже хотелось, чтобы это произошло, – они надеялись таким образом сообщить Ошпу о своем бедственном положении, – но все же опасность постоянно сопровождала их. Одинокий всадник был редким зрелищем в здешних краях, даже имперские курьеры ездили с охраной, но для Инос в нем воплотилась хрупкая надежда на спасение. Помощь могла прийти только от такого одинокого всадника.
Инос приказала себе спуститься с небес на землю, однако чувствовала, как ее возбуждение нарастает по мере того, как одинокий всадник – о Боги, всадница! – приближался.
– Волосы светлые?
– Вы что, смеетесь? Разве отсюда разглядишь?
– Разгляжу! Мою зоркость хвалили даже джинны. Вы забываете, что я наполовину етун.
Шанди с любопытством взглянул на нее поверх ослиных ушей:
– Да? И какой глаз етунский? По-моему, они одинаковые.
Ну наконец-то! Инос наградила
– За старание Боги не награждают!
Шанди ничего не ответил.
Дни проходили за днями, недели за неделями, и борьба повстанцев против Сговора казалась тщетной, обреченной на поражение. Все, что им удалось добиться в Гувуше, – невразумительное обещание гномов прийти на помощь. Это достижение вряд ли заслуживало того, чтобы будущие поколения упомянули о нем в своих трудах по истории. А между тем Всемогущий сжимал горло мира мертвой хваткой.
Путники одолели невысокий подъем. Как ни странно, сбегающая на унылую равнину дорога была почти прямой. Обычно она извивалась, словно змея.
– Что это там? Одинокий всадник? – спросила Инос.
Шанди прищурился:
– Очевидно, да. А почему это вас интересует?
– Слишком необычно.
В этой части Гувуша царил мир, правда, относительный – отряды мятежных гномов все еще бродили по лесам. Инос и Шанди не побеспокоили ни разу. Иногда им даже хотелось, чтобы это произошло, – они надеялись таким образом сообщить Ошпу о своем бедственном положении, – но все же опасность постоянно сопровождала их. Одинокий всадник был редким зрелищем в здешних краях, даже имперские курьеры ездили с охраной, но для Инос в нем воплотилась хрупкая надежда на спасение. Помощь могла прийти только от такого одинокого всадника.
Инос приказала себе спуститься с небес на землю, однако чувствовала, как ее возбуждение нарастает по мере того, как одинокий всадник – о Боги, всадница! – приближался.
– Волосы светлые?
– Вы что, смеетесь? Разве отсюда разглядишь?
– Разгляжу! Мою зоркость хвалили даже джинны. Вы забываете, что я наполовину етун.
Шанди с любопытством взглянул на нее поверх ослиных ушей:
– Да? И какой глаз етунский? По-моему, они одинаковые.
Ну наконец-то! Инос наградила
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
