а. Вот поэтому я и решила продать мой сон тебе.— Может быть, это была уака? — сказал дон Агостин, имея в виду огромную урну, в которой индейцы хоронили своих мертвецов.— Наверняка не знаю, — сказала Мамасита. — Просто мне приснилось место, где оно закопано, а над ним — золотое свечение. Как над ангелом.— Забавно, — сказал землевладелец, — мне всегда казалось, что от ангелов свет серебряный, а не золотой. Странно.— Серебро там тоже может быть, — сказала старуха. Она порылась в заплечном мешке и извлекла оттуда мятый листок бумаги. — Я нарисовала карту, чтобы продать ее тебе.— И сколько ты за нее хочешь?— Две тысячи песо и долю, когда ты найдешь клад.Мамасита сурово посмотрела на дона Агостина; сигара, уже потухшая, по-прежнему была зажата в уголке ее рта.Землевладелец присвистнул:— Две тысячи песо? Это же жалованье вакеро за десять недель работы! А какую долю ты хочешь?Мамасита показала все десять пальцев, а затем загнула семь из них:— Я хочу три части из десяти, потому что три — число Святой Троицы и оно приносит удачу. А еще: три — это сумма первых двух чисел, и поэтому — правильное число.Дона Агостина снедало любопытство, к тому же он был обязан Мамасите жизнью: разве его матушка
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
