етьей из указанных тобой причин, тем более, что это правда. Я действительно считаю тебя идиотом.
Калигула. Ты слишком быстро решил, что тебе нечего терять. Впрочем, будем выше этих жалких угроз. Итак, решено, что твоя смерть наступит сегодня, что бы ты не сказал. А теперь скажи, что не считаешь меня идиотом.
Мерейя (безразлично). Я действительно считаю тебя идиотом. Ты хочешь спросить, почему. Для этого есть два основания, каждое из которых вполне достаточно. Во-первых, твой идиотизм проявляется в твоих поступках. Во-вторых, для него можно указать причину – что я, впрочем, уже и сделал. Ты идиот, потому что ты бунтовщик.
Калигула. Ты считаешь, что мои милые развлечения – идиотизм? А по мне, идиоты – вы все, вы, так забавно цепляющиеся за жизнь. Я же ей не дорожу ни вашей, ни своей. Или дорожу ей так, как вам никогда не понять.
Мерейя. Разумеется. Ты же не ценишь то, что тебе не нужно. Идиоту действительно не следует жить. Ему незачем жить. Что до поступков, то ты делаешь только одно: убиваешь. Но это простейшее действие, доступное любому рабу, любому темному селянину, любой заразной болезни, даже камню. Нет ничего проще – убить другого или себя. Тот, кто не способен ни на какие действия, кроме простейших – явный идиот. Ты убиваешь только потому, что разучился делать что-либо, кроме этого.
Калигула. Продолжай, но будь последователен. Ты назвал меня идиотом и бунтовщиком. Я принимаю второе. Я действительно бунтовщик. Я взбунтовался против жизни – такой, как она есть. Мой бунт бессмыслен и обречен, как и всякий бунт, но это все же лучше, чем ваше пресмыкательство перед жизнью.
Мерейя. Чем же это лучше? Нет, кому это лучше?
Калигула. Ко-му? В смысле – кому из людей? Да ты, оказывается, добряк, Мерейя! Ты, видно, не спишь ноч
Калигула. Ты слишком быстро решил, что тебе нечего терять. Впрочем, будем выше этих жалких угроз. Итак, решено, что твоя смерть наступит сегодня, что бы ты не сказал. А теперь скажи, что не считаешь меня идиотом.
Мерейя (безразлично). Я действительно считаю тебя идиотом. Ты хочешь спросить, почему. Для этого есть два основания, каждое из которых вполне достаточно. Во-первых, твой идиотизм проявляется в твоих поступках. Во-вторых, для него можно указать причину – что я, впрочем, уже и сделал. Ты идиот, потому что ты бунтовщик.
Калигула. Ты считаешь, что мои милые развлечения – идиотизм? А по мне, идиоты – вы все, вы, так забавно цепляющиеся за жизнь. Я же ей не дорожу ни вашей, ни своей. Или дорожу ей так, как вам никогда не понять.
Мерейя. Разумеется. Ты же не ценишь то, что тебе не нужно. Идиоту действительно не следует жить. Ему незачем жить. Что до поступков, то ты делаешь только одно: убиваешь. Но это простейшее действие, доступное любому рабу, любому темному селянину, любой заразной болезни, даже камню. Нет ничего проще – убить другого или себя. Тот, кто не способен ни на какие действия, кроме простейших – явный идиот. Ты убиваешь только потому, что разучился делать что-либо, кроме этого.
Калигула. Продолжай, но будь последователен. Ты назвал меня идиотом и бунтовщиком. Я принимаю второе. Я действительно бунтовщик. Я взбунтовался против жизни – такой, как она есть. Мой бунт бессмыслен и обречен, как и всякий бунт, но это все же лучше, чем ваше пресмыкательство перед жизнью.
Мерейя. Чем же это лучше? Нет, кому это лучше?
Калигула. Ко-му? В смысле – кому из людей? Да ты, оказывается, добряк, Мерейя! Ты, видно, не спишь ноч
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
