духом; из нее он вынес уже окрепшую ненависть к существующему строю. Живя в Москве, слушая лекции на истор. филологическом факультете, он писал в газетах, переводил, давал уроки, спасаясь этим от нищеты. К революционному движению пока не примыкал, стараясь разобраться в захватившем тогда всю молодежь марксизме. В это время он принимает участие в студенческом движении, попадает в тюрьму, а затем отдается активной революционной работе в рядах соц. демократии. Но остаться марксистом он долго не мог. Его мятежный дух не мог ужиться в рамках узкой марксистской догмы, тогда переживавшей стадию умеренного "экономизма". Одно время он увлекается "Искрой", которая, как ему казалось, пролагает для с.- д.-зма новые, более широкие пути; но это увлечение скоро сменяется разочарованием. Его революционная и пылкая натура жаждала боевого размаха, жаждала счастья борьбы. Он становится в ряды партии социалистов-революционеров. Деятельность террориста дала ему то, чего жаждала "мятежность" его духа, но и в террористической деятельности он остался тем же нежным и задумчивым, с тем же мечтательным умом романтика и символиста и с чуткой, детски-чистой душой. Лучше всего характеризует его следующий факт. Он мог убить великого князя еще 2-го февраля, когда тот проезжал в театр вместе со своей женой и детьми одного из великих князей. Каляев уже подбежал к карете со снарядом в руке, уже сделал полувзмах, - но рука его опустилась - он увидел двух детей и женщину... Он не бросил снаряда, хотя под защитой вечерней темноты мог бы легко скрыться на безлюдной Воскресенской площади и, хотя рисковал упустить совершенно случай добраться до великого князя... Подобным же образом и 4-го числа он имел возможность с равным успехом, но с большими шансами на побе
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
