а ширмы он вышел в поддевке, смазных сапогах и малиновой рубашке.
– Ну, вот – так-то лучше!
– Да ведь в ресторан в таком виде как раз и не пустят.
– В общую и не просимся. Куда нам, мужичкам, промеж господ? Знай, сверчок, свой шесток. А мы не в общем, мы в клетушку-комнатушку, отдельный то есть. Туда и нам можно...».
Кто же был он в действительности? Носитель «народной души», пришедший из «молитвенных чаш и молелен Севера» (слова Андрея Белого)? «Народный поэт» сектантского уклона (как думал, например, критик Иванов-Разумник)? «Земляной» и «кондовый» Микула, сказавший в литературе «свое русское древнее слово» (таким изобразила его Ольга Форш в романе «Сумасшедший корабль»)? Или все-таки «мужичок-травести», готовый с легкостью сменить поддевку и смазные сапоги на европейский «городской» костюм? Лукавый притворщик или одаренный актер? Искусный стилизатор или подлинный большой художник? Сказитель-«баян» или поэт-лирик? Мы постараемся ответить на эти вопросы.
Глава 1
ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ
С рожденья и до середины 1920-х годов Клюев был связан со своим родным краем – Олонецкой губернией, Олонией; здесь он появился на свет, рос и учился, жил то в одной, то в другой деревне, а с 1918 года по 1923-й – в уездном городе Вытегре.
Первые двадцать лет жизни Клюева представляют собой почти сплошное белое пятно: ни документами, ни свидетельствами современников мы не располагаем и вынуждены судить о детстве и юности поэта в основном по его собственным рассказам, относящимся к более позднему времени. Следовать за поэтом надлежит, однако, с крайней осторожностью.
Начнем с неопровержимых фактов. Дед, отец и сам Николай Алексеевич Клюев были приписаны к крестьянскому сословию деревни Мокеевск
– Ну, вот – так-то лучше!
– Да ведь в ресторан в таком виде как раз и не пустят.
– В общую и не просимся. Куда нам, мужичкам, промеж господ? Знай, сверчок, свой шесток. А мы не в общем, мы в клетушку-комнатушку, отдельный то есть. Туда и нам можно...».
Кто же был он в действительности? Носитель «народной души», пришедший из «молитвенных чаш и молелен Севера» (слова Андрея Белого)? «Народный поэт» сектантского уклона (как думал, например, критик Иванов-Разумник)? «Земляной» и «кондовый» Микула, сказавший в литературе «свое русское древнее слово» (таким изобразила его Ольга Форш в романе «Сумасшедший корабль»)? Или все-таки «мужичок-травести», готовый с легкостью сменить поддевку и смазные сапоги на европейский «городской» костюм? Лукавый притворщик или одаренный актер? Искусный стилизатор или подлинный большой художник? Сказитель-«баян» или поэт-лирик? Мы постараемся ответить на эти вопросы.
Глава 1
ДЕТСТВО И ЮНОСТЬ
С рожденья и до середины 1920-х годов Клюев был связан со своим родным краем – Олонецкой губернией, Олонией; здесь он появился на свет, рос и учился, жил то в одной, то в другой деревне, а с 1918 года по 1923-й – в уездном городе Вытегре.
Первые двадцать лет жизни Клюева представляют собой почти сплошное белое пятно: ни документами, ни свидетельствами современников мы не располагаем и вынуждены судить о детстве и юности поэта в основном по его собственным рассказам, относящимся к более позднему времени. Следовать за поэтом надлежит, однако, с крайней осторожностью.
Начнем с неопровержимых фактов. Дед, отец и сам Николай Алексеевич Клюев были приписаны к крестьянскому сословию деревни Мокеевск
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
