казал он, обращаясь к единственному человеку в палатке.
Те Охине утратил некоторую часть своего былого величия. Волосы его теперь поседели так же, как и волосы Коффина, и виной этой перемене были не только пролетевшие годы. Стычки и сражения нескольких прошедших лет состарили немало людей, как маори, так и пакеа. Вождь сидел на невысоком стульчике из резного дерева и жестом пригласил Коффина присесть на лежавшую рядом плетеную циновку.
— Трудные времена, Коффин. Очень трудные настали времена.
— Я знаю. Слишком много хороших людей полегло с обеих сторон. — Наступила минутная пауза, и затем: — Разве кингиты не видят, что им не побить нас? Почему же они не прекратят эту бесполезную войну и не заключат с нами договор?
Те Охине тяжело вздохнул.
— Между маори и пакеа заключено уже немало договоров. Кажется, для нас они значат больше, чем для вас.
— Только не для меня, — быстро возразил Коффин. — Ведь и среди маори есть люди хорошие и есть плохие. Я знаю о проблемах по поводу территорий. Со всем этим можно разобраться, не теряя больше людей. Людям незачем умирать.
— Если мужчины не могут больше умирать за свою землю, за что же тогда стоит умирать?
— И тем не менее, ты не принимаешь участия в сражениях?
— Нет, я не сражаюсь. Я — христианин.
— Среди кингитов немало маори-христиан.
— Я знаю, это печально. Такие люди слушают учения отцов, но слышат лишь то, что им хочется услышать.
— Боюсь, что это же можно сказать и о пакеа.
— Но многие кингиты — не христиане. Они верят, что Старые Боги поднимутся и помогут им. — Он посмотрел на Коффина сверху вниз. — Помогут им сбросить всех пакеа в море.
— Этого не будет. — Коффин старался говорить очень мягко. — Мне это известно, и тебе тоже. Те Охине кивнул.
— Да, я это знаю. Так что мы должны
Те Охине утратил некоторую часть своего былого величия. Волосы его теперь поседели так же, как и волосы Коффина, и виной этой перемене были не только пролетевшие годы. Стычки и сражения нескольких прошедших лет состарили немало людей, как маори, так и пакеа. Вождь сидел на невысоком стульчике из резного дерева и жестом пригласил Коффина присесть на лежавшую рядом плетеную циновку.
— Трудные времена, Коффин. Очень трудные настали времена.
— Я знаю. Слишком много хороших людей полегло с обеих сторон. — Наступила минутная пауза, и затем: — Разве кингиты не видят, что им не побить нас? Почему же они не прекратят эту бесполезную войну и не заключат с нами договор?
Те Охине тяжело вздохнул.
— Между маори и пакеа заключено уже немало договоров. Кажется, для нас они значат больше, чем для вас.
— Только не для меня, — быстро возразил Коффин. — Ведь и среди маори есть люди хорошие и есть плохие. Я знаю о проблемах по поводу территорий. Со всем этим можно разобраться, не теряя больше людей. Людям незачем умирать.
— Если мужчины не могут больше умирать за свою землю, за что же тогда стоит умирать?
— И тем не менее, ты не принимаешь участия в сражениях?
— Нет, я не сражаюсь. Я — христианин.
— Среди кингитов немало маори-христиан.
— Я знаю, это печально. Такие люди слушают учения отцов, но слышат лишь то, что им хочется услышать.
— Боюсь, что это же можно сказать и о пакеа.
— Но многие кингиты — не христиане. Они верят, что Старые Боги поднимутся и помогут им. — Он посмотрел на Коффина сверху вниз. — Помогут им сбросить всех пакеа в море.
— Этого не будет. — Коффин старался говорить очень мягко. — Мне это известно, и тебе тоже. Те Охине кивнул.
— Да, я это знаю. Так что мы должны
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
