ится?
Давно уже никто не видел зеленых сопляков-новобранцев, не знающих, с какой стороны держаться за арбалет.
Третий взвод вымер до последнего человека, не от мечей и осколков — от старости! Один только столетний лейтенант еще держится. Но он даже не может выйти из блиндажа. Лежит на раскладной походной кровати в парадном кителе и ходит в свои парадные штаны. Возможно, он бы и встал, если бы не бляхи медалей от плеч до живота. За сто лет их сколько накопилось!
Лежит лейтенант в собственном дерьме, как в перине, блестит золотом и воняет. Раньше денщик из-под него выгребал и медали бархоткой драил — да рассыпался от дряхлости. А сам лейтенант китель вовек не снимет по соображениям субординации. Он ждет присвоения очередного звания. Ждет императора, который должен прийти и лично пришить ему новые погоны и повесить еще один орден на самый низ живота, где еще осталось место как раз для одного ордена. Тогда лейтенант скажет: «Слава императору!» — брякнет медалями и помрет.
Он 50 лет лежит на посту и, если понадобится, еще 50 лет пролежит.
Как будто императору больше дел нет, как ходить по этому блиндажу, утопая в лейтенантских нечистотах. Но даже если он придет — кто их знает, этих импе
Давно уже никто не видел зеленых сопляков-новобранцев, не знающих, с какой стороны держаться за арбалет.
Третий взвод вымер до последнего человека, не от мечей и осколков — от старости! Один только столетний лейтенант еще держится. Но он даже не может выйти из блиндажа. Лежит на раскладной походной кровати в парадном кителе и ходит в свои парадные штаны. Возможно, он бы и встал, если бы не бляхи медалей от плеч до живота. За сто лет их сколько накопилось!
Лежит лейтенант в собственном дерьме, как в перине, блестит золотом и воняет. Раньше денщик из-под него выгребал и медали бархоткой драил — да рассыпался от дряхлости. А сам лейтенант китель вовек не снимет по соображениям субординации. Он ждет присвоения очередного звания. Ждет императора, который должен прийти и лично пришить ему новые погоны и повесить еще один орден на самый низ живота, где еще осталось место как раз для одного ордена. Тогда лейтенант скажет: «Слава императору!» — брякнет медалями и помрет.
Он 50 лет лежит на посту и, если понадобится, еще 50 лет пролежит.
Как будто императору больше дел нет, как ходить по этому блиндажу, утопая в лейтенантских нечистотах. Но даже если он придет — кто их знает, этих импе
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
