ился кортеж «чаек» и «зимов», окруженных милицейскими машинами, — это ездил на близлежащую резиденцию Димухамед Ахмедович Кунаев. И дорога, и все в округе содержалось в идеальном состоянии: цвели все лето красные пионы, желтые и алые тюльпаны, ирисы и розы. И не дай Бог алкашу или желторотому Ромео польститься, навек про цветы забудет. Хотя Тахир с одноклассником Сашкой умели те цветочки тырить лет семь назад.
Длинной вереницей голубели рассаженные посередине улочки елочки. Бежать по чистому тротуару было приятно. Сперва, то есть, приходилось Тахиру тяжеловато, лишь на обратном пути ноги подчинились, перестало подташнивать и в боку колоть.
Выдалось холодное утро, что для августа не было редкостью — пока не рассвело, даже пар изо рта белыми клубами вырывался. На траве виднелись мокрые пятна и посеребренные нити инея. Горизонт на востоке засветился, тонкая линия зарева быстро расширялась, чернота неба отступала перед ним, становилась серой, а затем и голубой. Рассвет обозначил высоко над городом, над Тахировой головой, громоздкие контуры Талгарского пика и всего остального массива Заилийского Алатау. На многих вершинах голубели шапки снега. А когда вылезло еще не разогретое, яркое и счастливое донельзя солнце, на телах гор отчетливо стали видны и белые полоски ледников, и сине-зеленые границы хвойных лесов, и почти оранжевые альпийские луга.
На бегу Тахир посматривал на горы, еще сегодня он собирался попасть туда на роскошный отдых с красивейшей в городе девушкой. Сколько удач, интересных дел и удовольствий предстояло ему до конца этого года! Он должен жениться, должен получить квартиру, а если «не оскудеет рука дающего» (цитата приятеля Сашки), то пошлет документы в Москву, узнает о вызове и станет
Длинной вереницей голубели рассаженные посередине улочки елочки. Бежать по чистому тротуару было приятно. Сперва, то есть, приходилось Тахиру тяжеловато, лишь на обратном пути ноги подчинились, перестало подташнивать и в боку колоть.
Выдалось холодное утро, что для августа не было редкостью — пока не рассвело, даже пар изо рта белыми клубами вырывался. На траве виднелись мокрые пятна и посеребренные нити инея. Горизонт на востоке засветился, тонкая линия зарева быстро расширялась, чернота неба отступала перед ним, становилась серой, а затем и голубой. Рассвет обозначил высоко над городом, над Тахировой головой, громоздкие контуры Талгарского пика и всего остального массива Заилийского Алатау. На многих вершинах голубели шапки снега. А когда вылезло еще не разогретое, яркое и счастливое донельзя солнце, на телах гор отчетливо стали видны и белые полоски ледников, и сине-зеленые границы хвойных лесов, и почти оранжевые альпийские луга.
На бегу Тахир посматривал на горы, еще сегодня он собирался попасть туда на роскошный отдых с красивейшей в городе девушкой. Сколько удач, интересных дел и удовольствий предстояло ему до конца этого года! Он должен жениться, должен получить квартиру, а если «не оскудеет рука дающего» (цитата приятеля Сашки), то пошлет документы в Москву, узнает о вызове и станет
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
