?
Она молчала, потупив глаза.
- Он был удивительно глуп, не правда ли? - продолжал Виталин все так же спокойно, как будто говорил о живом и совершенно постороннем человеке.
Она кусала губы, чтобы не расхохотаться.
- Но оставим его... Зачем ты здесь?
- Зачем ты-то здесь, и целые годы? - отвечала она и, привязавшись к этим словам, захохотала, как ребенок.
- Зачем?.. Вероятно, затем, что здесь незаметнее ничего не делать, пьянствовать и проч. Кстати, легенды обо мне разрослись, я думаю, в целую поэму? Как там, по преданиям, я пью?.. Верно, мертвую чашу? А играю, а? Наверную?
Говоря это, Виталин нервически смеялся.
Ее голубые глаза потемнели от слез, она хватала обеими руками его похуделые и маленькие пальцы.
- Бедный, - прошептала она, - ты все еще не позабыл ничего прежнего?
Он был тронут ее участием и, схвативши одну из ее рук, поднес к губам.
- Зачем ты здесь? - повторил он тихо и нежно, смотря на нее глубоко грустно.
- Это ты узнаешь нынче же, - отвечала она как-то робко и принужденно.
- Отчего не теперь?
- Не все ли равно тебе?
- Ты знаешь, как я не люблю откладывать того, что можно узнать сию секунду, на целый день.
- Впрочем, - сказала она, принужденно-весело, - что же такое нынче или завтра? Итак, мой добрый друг, не удивляйся, не брани меня - я - актриса.
И сказавши это с усилием, она опустила ресницы.
- Ты актриса? - почти вскричал Виталин с радостным изумлением.
Тон его ответа произвел на нее какое-то странное действие; она вся оживилась, ее щеки вспыхнули румянцем, и она бросилась к нему на грудь.
- Ты не упрекаешь меня? - спросила она с радостью ребенка, который ждал упрека и услыхал слово любви.
- Я - упрекать тебя, моя сестра, мой друг, мое дитя, - говорил Виталин, целуя ее белокурые локо
Она молчала, потупив глаза.
- Он был удивительно глуп, не правда ли? - продолжал Виталин все так же спокойно, как будто говорил о живом и совершенно постороннем человеке.
Она кусала губы, чтобы не расхохотаться.
- Но оставим его... Зачем ты здесь?
- Зачем ты-то здесь, и целые годы? - отвечала она и, привязавшись к этим словам, захохотала, как ребенок.
- Зачем?.. Вероятно, затем, что здесь незаметнее ничего не делать, пьянствовать и проч. Кстати, легенды обо мне разрослись, я думаю, в целую поэму? Как там, по преданиям, я пью?.. Верно, мертвую чашу? А играю, а? Наверную?
Говоря это, Виталин нервически смеялся.
Ее голубые глаза потемнели от слез, она хватала обеими руками его похуделые и маленькие пальцы.
- Бедный, - прошептала она, - ты все еще не позабыл ничего прежнего?
Он был тронут ее участием и, схвативши одну из ее рук, поднес к губам.
- Зачем ты здесь? - повторил он тихо и нежно, смотря на нее глубоко грустно.
- Это ты узнаешь нынче же, - отвечала она как-то робко и принужденно.
- Отчего не теперь?
- Не все ли равно тебе?
- Ты знаешь, как я не люблю откладывать того, что можно узнать сию секунду, на целый день.
- Впрочем, - сказала она, принужденно-весело, - что же такое нынче или завтра? Итак, мой добрый друг, не удивляйся, не брани меня - я - актриса.
И сказавши это с усилием, она опустила ресницы.
- Ты актриса? - почти вскричал Виталин с радостным изумлением.
Тон его ответа произвел на нее какое-то странное действие; она вся оживилась, ее щеки вспыхнули румянцем, и она бросилась к нему на грудь.
- Ты не упрекаешь меня? - спросила она с радостью ребенка, который ждал упрека и услыхал слово любви.
- Я - упрекать тебя, моя сестра, мой друг, мое дитя, - говорил Виталин, целуя ее белокурые локо
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
