хотя руки, в которых девочка держала плоскую картонную коробку, посинели от холода.
– Добрый день, святой отец, – сказала она. – Не купите ли маки?
– Бедное дитя, в такую погоду ты должна сидеть дома.
Священник вынул из кармана монету, опустил ее в кружку и взял красный бумажный цветок.
– Мак полей Фландрии в память о наших павших героях, – пояснил он Келли.
– Понятно.
Келли повернулся и увидел, что девочка робко протягивает и ему алый цветок.
– Вам тоже мак, сэр?
– Почему бы и нет?
Она сунула цветок в карман его плаща. Келли мельком взглянул на ее изможденное лицо и про себя выругался. Из внутреннего кармана он достал бумажник и вытащил две фунтовые бумажки. Девочка удивленно уставилась на него, когда он свернул их, сунул в кружку и взял у нее из рук картонную коробку с цветами.
– Иди домой, – произнес он тихо. – Согрейся. Тебе еще рано знать, насколько холоден мир, малышка.
Во взгляде ее читалось смущение и непонимание происходящего. Потом она сорвалась с места и побежала прочь.
– Я сам был тогда на Сомме, – сказал священник. – Однако вот этим людям, – он показал на собравшихся у памятника, – лучше бы все забыть. – Он горестно покачал головой. – Сколько убитых! Я никогда не спрашивал, кто из них католик, а кто протестант.
Он остановился и показал на противоположную сторону улицы. На выцветшей вывеске горела надпись: «Лучший бар Мерфи».
– Ну вот мы и пришли. Что ты собираешься с ними делать?
Взгляд старика упал на картонную коробку с бумажными цветами.
– Бог его знает, – отрешенно бросил Келли.
– Судя по моему опыту, он действительно знает.
Старик вытащил из кармана серебряный портсигар, достал сигарету, однако Келли закурить не предложил. Он выдохнул дым и закашлялся.
– Еще молодым священником я как-то побывал в катол
– Добрый день, святой отец, – сказала она. – Не купите ли маки?
– Бедное дитя, в такую погоду ты должна сидеть дома.
Священник вынул из кармана монету, опустил ее в кружку и взял красный бумажный цветок.
– Мак полей Фландрии в память о наших павших героях, – пояснил он Келли.
– Понятно.
Келли повернулся и увидел, что девочка робко протягивает и ему алый цветок.
– Вам тоже мак, сэр?
– Почему бы и нет?
Она сунула цветок в карман его плаща. Келли мельком взглянул на ее изможденное лицо и про себя выругался. Из внутреннего кармана он достал бумажник и вытащил две фунтовые бумажки. Девочка удивленно уставилась на него, когда он свернул их, сунул в кружку и взял у нее из рук картонную коробку с цветами.
– Иди домой, – произнес он тихо. – Согрейся. Тебе еще рано знать, насколько холоден мир, малышка.
Во взгляде ее читалось смущение и непонимание происходящего. Потом она сорвалась с места и побежала прочь.
– Я сам был тогда на Сомме, – сказал священник. – Однако вот этим людям, – он показал на собравшихся у памятника, – лучше бы все забыть. – Он горестно покачал головой. – Сколько убитых! Я никогда не спрашивал, кто из них католик, а кто протестант.
Он остановился и показал на противоположную сторону улицы. На выцветшей вывеске горела надпись: «Лучший бар Мерфи».
– Ну вот мы и пришли. Что ты собираешься с ними делать?
Взгляд старика упал на картонную коробку с бумажными цветами.
– Бог его знает, – отрешенно бросил Келли.
– Судя по моему опыту, он действительно знает.
Старик вытащил из кармана серебряный портсигар, достал сигарету, однако Келли закурить не предложил. Он выдохнул дым и закашлялся.
– Еще молодым священником я как-то побывал в катол
Навигация с клавиатуры: следующая страница -
или ,
предыдущая -