заметил Юра Гучков.
– Каждый день новая, – позавидовал Захарчук. Павел Данилович с грустью заметил:
– Недолго нам, хлопцы, здесь тусоваться. Скоро попрут.
– Куда? – не понял я.
– Да слыхать, бек замыслил подземный гараж строить. Ну, там с сауной, с бассейном. Все как положено. Весь сквер откупил.
– Не успеет, – возразил Гучков. – Уже приходили наводчики. Демьяныча, конечно, жалко. Пристрелят ни за что, как собаку.
– Знал, на что шел, – съязвил пенсионер. – Нынче денежки никому даром не даются.
– Интересно, – вслух задумался Захарчук, – сколько он им отстегивает? Ведь телки одна другой лучше. Элитный товар.
Я уже докурил сигарету – и откланялся.
От нашего дома до большого, двухэтажного супермаркета – прямая асфальтовая тропа, почти парковая аллея, когда-то тенистая и благодатная, осененная могучими липами, но ныне превратившаяся в кровеносный сосудик мощных рыночных артерий, опутавших город. На трехстах метрах чего тут только не было: лохотронщики, бабушки с укропом, бомжи, наркоманы, проститутки, унылые кришнаиты с бритыми головами, даже двое быстроруких художников-портретистов, – короче, вся ликующая, обновленная Москва в миниатюре. Купить можно все, что душа пожелает, от куска мыла до парной свинины. Раза три в день самостийные торговые ряды подвергались «проверке» милиции либо рэкетиров и вымирали, будто Латинская Америка в сиесту; но лишь только сборщики податей исчезали, кипучая жизнь мгновенно возобновлялась с удвоенной силой, и разве что пятна крови кое-где на асфальте напоминали о том, что недавно был налет.
Вестник судьбы явился передо мной в облике бледной девчушки лет двадцати, с подчерненными глазами и ярким ртом. Сперва я принял ее за наркоманку, промышляющую в поисках утренней дозы и готовую на любые услуг
– Каждый день новая, – позавидовал Захарчук. Павел Данилович с грустью заметил:
– Недолго нам, хлопцы, здесь тусоваться. Скоро попрут.
– Куда? – не понял я.
– Да слыхать, бек замыслил подземный гараж строить. Ну, там с сауной, с бассейном. Все как положено. Весь сквер откупил.
– Не успеет, – возразил Гучков. – Уже приходили наводчики. Демьяныча, конечно, жалко. Пристрелят ни за что, как собаку.
– Знал, на что шел, – съязвил пенсионер. – Нынче денежки никому даром не даются.
– Интересно, – вслух задумался Захарчук, – сколько он им отстегивает? Ведь телки одна другой лучше. Элитный товар.
Я уже докурил сигарету – и откланялся.
От нашего дома до большого, двухэтажного супермаркета – прямая асфальтовая тропа, почти парковая аллея, когда-то тенистая и благодатная, осененная могучими липами, но ныне превратившаяся в кровеносный сосудик мощных рыночных артерий, опутавших город. На трехстах метрах чего тут только не было: лохотронщики, бабушки с укропом, бомжи, наркоманы, проститутки, унылые кришнаиты с бритыми головами, даже двое быстроруких художников-портретистов, – короче, вся ликующая, обновленная Москва в миниатюре. Купить можно все, что душа пожелает, от куска мыла до парной свинины. Раза три в день самостийные торговые ряды подвергались «проверке» милиции либо рэкетиров и вымирали, будто Латинская Америка в сиесту; но лишь только сборщики податей исчезали, кипучая жизнь мгновенно возобновлялась с удвоенной силой, и разве что пятна крови кое-где на асфальте напоминали о том, что недавно был налет.
Вестник судьбы явился передо мной в облике бледной девчушки лет двадцати, с подчерненными глазами и ярким ртом. Сперва я принял ее за наркоманку, промышляющую в поисках утренней дозы и готовую на любые услуг
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
