ь вздымался на дыбы, бил копытами по воде – и во все стороны разлетались сверкающие янтарные брызги.
– Завтра опять приедешь? – держа в поводу мокрого коня, спросил Алешка.
– Теперь каждый день будем приезжать, пока в лагеря не уедем. Красноармеец аккуратно навернул белую портянку, сунул ногу в сапог и, натягивая голенище, спросил: – Понравилось?
– Эх, кабы лошадку мне!..
– Скажи отцу, чтобы купил.
– Нету у меня отца… – Алешка насупился и опустил голову.
– Помер, что ли, отец-то? – спросил красноармеец.
– Может, и помер, – ответил Алешка.
– Так, значит, безотцовщина. А мать?.. С кем ты живешь?
– Один живу.
– А как насчет еды? – застегивая ремень, допрашивал красноармеец.
– На базаре аль еще где…
– Воруешь?
– Я не вор! – У Алешки дрогнули ресницы. Он поднял голову и строго взглянул красноармейцу в глаза. – Я работаю! Кухаркам корзины таскаю, рыбу ловлю! Водой на базаре торгую – на копейку кружка. Пусть другие воруют, а мне не надо…
– Ну, ладно, не обижайся! Приходи завтра лошадей купать.
Красноармейцу понравился смуглый задорный парнишка. Он вынул из кармана двугривенный и протянул Алешке.
– Я и за так буду. Не надо…
– Бери, бери! Я тебе не за это…
Взять деньги Алешка отказался.
На другой день, закусив холодной картошкой, Алешка развалился на песке и стал поджидать красноармейских лошадей.
На берегу, весело переговариваясь и звонко шлепая вальками, женщины полоскали белье. Рядом, в мелкой воде, копошились ребятишки, выискивая красивые камешки. Две голые девочки рубашкой выбораживали рыбешку.
По мосту, грохоча подковами и колесами на железном ходу, проходили запряженные в брички толстоногие битюги, проезжали крестьянские подводы, которые тянули вислобрюхие лошадки. Алешка провожал их теперь презрительным взглядом. Перед гл
– Завтра опять приедешь? – держа в поводу мокрого коня, спросил Алешка.
– Теперь каждый день будем приезжать, пока в лагеря не уедем. Красноармеец аккуратно навернул белую портянку, сунул ногу в сапог и, натягивая голенище, спросил: – Понравилось?
– Эх, кабы лошадку мне!..
– Скажи отцу, чтобы купил.
– Нету у меня отца… – Алешка насупился и опустил голову.
– Помер, что ли, отец-то? – спросил красноармеец.
– Может, и помер, – ответил Алешка.
– Так, значит, безотцовщина. А мать?.. С кем ты живешь?
– Один живу.
– А как насчет еды? – застегивая ремень, допрашивал красноармеец.
– На базаре аль еще где…
– Воруешь?
– Я не вор! – У Алешки дрогнули ресницы. Он поднял голову и строго взглянул красноармейцу в глаза. – Я работаю! Кухаркам корзины таскаю, рыбу ловлю! Водой на базаре торгую – на копейку кружка. Пусть другие воруют, а мне не надо…
– Ну, ладно, не обижайся! Приходи завтра лошадей купать.
Красноармейцу понравился смуглый задорный парнишка. Он вынул из кармана двугривенный и протянул Алешке.
– Я и за так буду. Не надо…
– Бери, бери! Я тебе не за это…
Взять деньги Алешка отказался.
На другой день, закусив холодной картошкой, Алешка развалился на песке и стал поджидать красноармейских лошадей.
На берегу, весело переговариваясь и звонко шлепая вальками, женщины полоскали белье. Рядом, в мелкой воде, копошились ребятишки, выискивая красивые камешки. Две голые девочки рубашкой выбораживали рыбешку.
По мосту, грохоча подковами и колесами на железном ходу, проходили запряженные в брички толстоногие битюги, проезжали крестьянские подводы, которые тянули вислобрюхие лошадки. Алешка провожал их теперь презрительным взглядом. Перед гл
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
