— Не повезло, — снова произнёс Эльвис папиным тоном. — Чертовски не повезло!
— Понятно, — сказал дедушка. — Это со всяким может случиться, даже с самым достойным из людей!
— И с недостойным тоже! — мрачно возразил Эльвис. Теперь он уже оставил папин тон. Папе хорошо: он всегда может свалить вину на команду. Как-никак там одиннадцать человек, а Эльвису некого винить, кроме себя самого.
Опять ему стало очень, очень грустно.
Он ждал, что дедушка скажет: «А я тоже немало денег промотал на своём веку».
Но дедушка ничего не сказал. И Эльвису пришлось самому спросить его об этом.
— Что? — спросил дедушка. — Конечно, я тоже промотал немало денег, — ответил он так спокойно, словно речь шла о каком-то пустяке.
— Сколько же ты всего промотал? — спросил Эльвис.
Знаешь, неохота даже вспоминать, — сказал дедушка. — Что толку плакать о пролитом молоке.
— Молоке? — удивлённо спросил Эльвис. — А разве в чекушках не водка?
Тут дедушка расхохотался и сказал, что Эльвис — чудак.
Но Эльвис не смеялся. Он вдруг сообразил: дедушка, что там ни говори, другое дело — он ведь проматывает свои собственные деньги, которые сам заработал. А Эльвис проматывает не свои. Мамины и папины.
Эльвису захотелось забыть о неприятном происшествии, и он заговорил с дедушкой о другом. И, как всегда, у них вышел очень весёлый разговор. А всё же где-то внутри у него будто заноза засела — память о беде, случившейся по его вине, и о всех других подобных бедах.
И мама тоже никогда не забудет того, что случилось. В этом можно не сомневаться.
2
Сегодня маме обязательно надо принарядиться: ведь Эльвис в первый раз идёт в школу и мама будет его провожать. Он
— Понятно, — сказал дедушка. — Это со всяким может случиться, даже с самым достойным из людей!
— И с недостойным тоже! — мрачно возразил Эльвис. Теперь он уже оставил папин тон. Папе хорошо: он всегда может свалить вину на команду. Как-никак там одиннадцать человек, а Эльвису некого винить, кроме себя самого.
Опять ему стало очень, очень грустно.
Он ждал, что дедушка скажет: «А я тоже немало денег промотал на своём веку».
Но дедушка ничего не сказал. И Эльвису пришлось самому спросить его об этом.
— Что? — спросил дедушка. — Конечно, я тоже промотал немало денег, — ответил он так спокойно, словно речь шла о каком-то пустяке.
— Сколько же ты всего промотал? — спросил Эльвис.
Знаешь, неохота даже вспоминать, — сказал дедушка. — Что толку плакать о пролитом молоке.
— Молоке? — удивлённо спросил Эльвис. — А разве в чекушках не водка?
Тут дедушка расхохотался и сказал, что Эльвис — чудак.
Но Эльвис не смеялся. Он вдруг сообразил: дедушка, что там ни говори, другое дело — он ведь проматывает свои собственные деньги, которые сам заработал. А Эльвис проматывает не свои. Мамины и папины.
Эльвису захотелось забыть о неприятном происшествии, и он заговорил с дедушкой о другом. И, как всегда, у них вышел очень весёлый разговор. А всё же где-то внутри у него будто заноза засела — память о беде, случившейся по его вине, и о всех других подобных бедах.
И мама тоже никогда не забудет того, что случилось. В этом можно не сомневаться.
2
Сегодня маме обязательно надо принарядиться: ведь Эльвис в первый раз идёт в школу и мама будет его провожать. Он
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
