, а целых два раза. Мы были не просто напарниками, мы были с ним настоящими друзьями. Даже больше, чем просто друзьями. Намного больше. — Он поднял глаза на Смита. — О'кей?
Смит пытался прочесть, что стоит за этим расхожим выражением «О'кей» да ещё со знаком вопроса — тут кроется миллион самых разных значений. Означает ли это, что Гриффин с Форбсом были настолько близки, совершали некие поступки, о которых в ФБР не было ничего известно? Вместе нарушали правила игры? Прикрывали друг другу задницы? Нарушали закон? Мы делали вместе кое-какие вещи, о'кей? Только не спрашивай. Никаких деталей. Ясно одно: когда речь заходит о Билле Гриффине, мне можно доверять. И я всегда приду на помощь. А тебе доверять можно?
— Вы знаете, где он, — сказал Смит.
— Нет.
— Но можете как-то связаться?
— Возможно.
Форбс жадно пил кофе, все время подливая себе из кофейника.
— Он ведь у нас уже не работает. Вы, наверное, этого не знали.
— Знал. Он сам сказал мне, во время той встречи. Но я не знал другого — можно ли ему верить. Подумал, что он вполне может работать и как тайный агент.
— Нет, он не тайный агент, — Форбс явно колебался. Затем решился и добавил: — К нам он пришёл из военной разведки, а в Бюро свои правила игры. Во всем и везде. Там должны знать о каждом твоём шаге, причём неважно, добиваешься ты при этом результата или нет. Почти все сводится к бумажной работе, заполнению разных там бланков и формуляров. Билла это раздражало, он всегда был человеком действия. Но подобного рода инициативность в Бюро никогда не поощрялась. А уж тем более, если она носила тайный характер. В Бюро ценят сотрудников, которые докладывают о каждом своём вздохе. И это никогда не нравилось Биллу.
Смит улыбнулся.
— Да уж. Вряд ли это могло ему понравиться.
— И о
Смит пытался прочесть, что стоит за этим расхожим выражением «О'кей» да ещё со знаком вопроса — тут кроется миллион самых разных значений. Означает ли это, что Гриффин с Форбсом были настолько близки, совершали некие поступки, о которых в ФБР не было ничего известно? Вместе нарушали правила игры? Прикрывали друг другу задницы? Нарушали закон? Мы делали вместе кое-какие вещи, о'кей? Только не спрашивай. Никаких деталей. Ясно одно: когда речь заходит о Билле Гриффине, мне можно доверять. И я всегда приду на помощь. А тебе доверять можно?
— Вы знаете, где он, — сказал Смит.
— Нет.
— Но можете как-то связаться?
— Возможно.
Форбс жадно пил кофе, все время подливая себе из кофейника.
— Он ведь у нас уже не работает. Вы, наверное, этого не знали.
— Знал. Он сам сказал мне, во время той встречи. Но я не знал другого — можно ли ему верить. Подумал, что он вполне может работать и как тайный агент.
— Нет, он не тайный агент, — Форбс явно колебался. Затем решился и добавил: — К нам он пришёл из военной разведки, а в Бюро свои правила игры. Во всем и везде. Там должны знать о каждом твоём шаге, причём неважно, добиваешься ты при этом результата или нет. Почти все сводится к бумажной работе, заполнению разных там бланков и формуляров. Билла это раздражало, он всегда был человеком действия. Но подобного рода инициативность в Бюро никогда не поощрялась. А уж тем более, если она носила тайный характер. В Бюро ценят сотрудников, которые докладывают о каждом своём вздохе. И это никогда не нравилось Биллу.
Смит улыбнулся.
— Да уж. Вряд ли это могло ему понравиться.
— И о
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
