считать, что совесть есть основа американской озабоченности ситуацией свободы в мире.
Наша история постоянно меняется. Развитие ее закономерно или зависит от ряда случайностей, как считают Марк Алданов и Виктор Некрасов?
Случайность в истории закономерна. Андропов не случайно полюбил Горбачева, мастера неформальных застолий, не случайно помог ему выйти на уровень исторических решений. Закономерно и то, что Горбачев, пестуя гэкачепистов, готовил самоаннигиляцию, от которой его фактически спас контрагент – Ельцин.
Добро может быть беззащитным или должно быть с кулаками?
…Добро суровым быть должно! Чтобы летела шерсть клоками со всех, кто лезет на добро! Источник цитаты, насколько помнится, довольно мутный. Но, конечно, без ассигнований Пентагону Зло справляло бы свою кровавую тризну в глобальном масштабе.
Совместимы ли понятия пошлости и высокого искусства (и литературы в том числе)?
Отчего же нет? Эдгар По, Достоевский, Набоков… Даже считая жанр криминальной литературы низким, нельзя не признать сущестование в нем высоких мастеров. Сенсорность прозы Томаса Харриса, то, как он владеет искусством подтекста, – на уровне Хемингуэя. Который, конечно, никогда бы не стал строить свое творч
Наша история постоянно меняется. Развитие ее закономерно или зависит от ряда случайностей, как считают Марк Алданов и Виктор Некрасов?
Случайность в истории закономерна. Андропов не случайно полюбил Горбачева, мастера неформальных застолий, не случайно помог ему выйти на уровень исторических решений. Закономерно и то, что Горбачев, пестуя гэкачепистов, готовил самоаннигиляцию, от которой его фактически спас контрагент – Ельцин.
Добро может быть беззащитным или должно быть с кулаками?
…Добро суровым быть должно! Чтобы летела шерсть клоками со всех, кто лезет на добро! Источник цитаты, насколько помнится, довольно мутный. Но, конечно, без ассигнований Пентагону Зло справляло бы свою кровавую тризну в глобальном масштабе.
Совместимы ли понятия пошлости и высокого искусства (и литературы в том числе)?
Отчего же нет? Эдгар По, Достоевский, Набоков… Даже считая жанр криминальной литературы низким, нельзя не признать сущестование в нем высоких мастеров. Сенсорность прозы Томаса Харриса, то, как он владеет искусством подтекста, – на уровне Хемингуэя. Который, конечно, никогда бы не стал строить свое творч
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
