и все бородатый, в телогрейке на голое тело и синих в горошек трусах.
Посасывая короткую трубочку и выпуская время от времени изо рта дым, Антоныч молча взял кота за шкирман, поднял к свету, осмотрел. Во время его махинаций митьки стояли затаив дыхание, ожидая, что скажет самый крупный авторитет по котам.
— Ничо котяра, — удовлетворенный осмотром, заявил, наконец, Антоныч. — Хоть в суп…
— Окрестить бы христианску душу, — сказал Фтородентов.
— Эт можно, — Антоныч прошел к котлу и сунул кота в воду. — Как назовем?
— Мироном.
— А, ведь это ты, Мирон, Павла убил, — хором сказали Антоныч и Серега. — Дык, елы-палы!
Кот барахтался в воде и истошно орал благим матом.
— Эк орет-то, — добродушный Антоныч сунул кота поглубже. — Во имя отца, сына и святаго духа нарекаем тебя, однако, Мироном Васильевичем.
Вынув одуревшего от ужаса кота, Антоныч встряхнул его и посадил на горячую трубу.
— Почему Васильевичем? — спросил Вася.
— Братишка он нам, — объяснил Антоныч, почесывая спину. Однако, недурно бы отметить… Елы-палы…
— Оппаньки! — сказал Фтородентов. — Дык, ведь меня, однако, жена ушла. Денег нет!
— Не в деньгах счастье, — мудро изрек Антоныч, — Серега, доставай.
Серега бросился вглубь котельной и вытащил оттуда рюкзак с портвейном.
— Слава труду! — сказал Антоныч, откупоривая первую бутылку.
Пока братишки отмечали крещение новоявленного митька, Мирон пригрелся на батарее, облизал себя с ног до головы и задремал. Судя по всему, смирился со своей теперь уже нелегкой митьковской судьбой.
Глава третья
Как Фтородентов попал под машину, и что из этого вышло
Я снова у вас в гостях,
Вы молоды также, ребята,
И снова портвейн на столе,
Как в семьдесят пятом…
«Урфин Джюс»
На следующее утро Фтородентов проснулся от сильного грохота. Громыхал г
Посасывая короткую трубочку и выпуская время от времени изо рта дым, Антоныч молча взял кота за шкирман, поднял к свету, осмотрел. Во время его махинаций митьки стояли затаив дыхание, ожидая, что скажет самый крупный авторитет по котам.
— Ничо котяра, — удовлетворенный осмотром, заявил, наконец, Антоныч. — Хоть в суп…
— Окрестить бы христианску душу, — сказал Фтородентов.
— Эт можно, — Антоныч прошел к котлу и сунул кота в воду. — Как назовем?
— Мироном.
— А, ведь это ты, Мирон, Павла убил, — хором сказали Антоныч и Серега. — Дык, елы-палы!
Кот барахтался в воде и истошно орал благим матом.
— Эк орет-то, — добродушный Антоныч сунул кота поглубже. — Во имя отца, сына и святаго духа нарекаем тебя, однако, Мироном Васильевичем.
Вынув одуревшего от ужаса кота, Антоныч встряхнул его и посадил на горячую трубу.
— Почему Васильевичем? — спросил Вася.
— Братишка он нам, — объяснил Антоныч, почесывая спину. Однако, недурно бы отметить… Елы-палы…
— Оппаньки! — сказал Фтородентов. — Дык, ведь меня, однако, жена ушла. Денег нет!
— Не в деньгах счастье, — мудро изрек Антоныч, — Серега, доставай.
Серега бросился вглубь котельной и вытащил оттуда рюкзак с портвейном.
— Слава труду! — сказал Антоныч, откупоривая первую бутылку.
Пока братишки отмечали крещение новоявленного митька, Мирон пригрелся на батарее, облизал себя с ног до головы и задремал. Судя по всему, смирился со своей теперь уже нелегкой митьковской судьбой.
Глава третья
Как Фтородентов попал под машину, и что из этого вышло
Я снова у вас в гостях,
Вы молоды также, ребята,
И снова портвейн на столе,
Как в семьдесят пятом…
«Урфин Джюс»
На следующее утро Фтородентов проснулся от сильного грохота. Громыхал г
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
