скорее свободный, чем откровенно облегающий силуэт, а юбка закрывает колени. «Вы, мистер Синклер, можете смотреть сколько вам угодно, — подумала она, — но вот увидеть вам почти ничего не удастся».
Однако когда Женевьева снова повернулась к нему лицом, она поняла, что ошиблась. Синклер внимательно рассматривал ее своими черными глазами. Его взгляд медленно скользил по ее телу, останавливаясь на груди, опускаясь на бедра, очертания которых обозначались четкими швами узкой и прямой, как карандаш, юбки. Синклер любовался ее ногами, затянутыми в блестящие гладкие чулки бледно-серого цвета, узкими, изящными лодыжками. На Женевьеве были черные туфли на невысоких каблуках. Она вдруг почувствовала, что ее дорогая одежда совершенно не защищает ее, что ее раздевают взглядом, соблазнительно и умело, и какая-то невидимая рука гладит ее обнаженное тело, изучая все его изгибы. Это было похоже на то, как оценивают рабов на невольничьем рынке. Когда же Синклер, окончив осмотр, снова взглянул ей в глаза, ее щеки покрылись легким румянцем.
Примерно минуту он пристально вглядывался в ее лицо, а потом медленно улыбнулся.
— Я хочу сделать вам предложение, — сказал Синклер. — Однако оно несколько отличается от той коммерческой сделки, которую вы хотели заключить со мной.
— Я уверена, что агентство «Баррингтонс» сможет выполнить все ваши требования, — сказала Женевьева.
— «Баррингтонс», наверное, сможет, — согласился он. — Но сможете ли вы?
— В данном случае это одно и то же, не так ли? — парировала Женевьева.
— Не надо делать вид, будто вы ничего не понимаете, мисс Лофтен, — сказал Синклер, произнося каждое слово подчеркнуто медленно. — Вы — взрослая женщина, а не наивная девочка-подросток. Мне кажетс
Однако когда Женевьева снова повернулась к нему лицом, она поняла, что ошиблась. Синклер внимательно рассматривал ее своими черными глазами. Его взгляд медленно скользил по ее телу, останавливаясь на груди, опускаясь на бедра, очертания которых обозначались четкими швами узкой и прямой, как карандаш, юбки. Синклер любовался ее ногами, затянутыми в блестящие гладкие чулки бледно-серого цвета, узкими, изящными лодыжками. На Женевьеве были черные туфли на невысоких каблуках. Она вдруг почувствовала, что ее дорогая одежда совершенно не защищает ее, что ее раздевают взглядом, соблазнительно и умело, и какая-то невидимая рука гладит ее обнаженное тело, изучая все его изгибы. Это было похоже на то, как оценивают рабов на невольничьем рынке. Когда же Синклер, окончив осмотр, снова взглянул ей в глаза, ее щеки покрылись легким румянцем.
Примерно минуту он пристально вглядывался в ее лицо, а потом медленно улыбнулся.
— Я хочу сделать вам предложение, — сказал Синклер. — Однако оно несколько отличается от той коммерческой сделки, которую вы хотели заключить со мной.
— Я уверена, что агентство «Баррингтонс» сможет выполнить все ваши требования, — сказала Женевьева.
— «Баррингтонс», наверное, сможет, — согласился он. — Но сможете ли вы?
— В данном случае это одно и то же, не так ли? — парировала Женевьева.
— Не надо делать вид, будто вы ничего не понимаете, мисс Лофтен, — сказал Синклер, произнося каждое слово подчеркнуто медленно. — Вы — взрослая женщина, а не наивная девочка-подросток. Мне кажетс
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
