дило в душе отца прабабушки, когда он увидел двенадцать детей на похоронах и не захотел согласиться с тем, что их могут разлучить. И в первую очередь постараться понять его жену. Представьте себе, он приходит домой и говорит: — «Я забрал их всех». Она ни секунды не колебалась, никаких там слёз или истерик оттого, что теперь у них уже не семеро детей — что и так, в общем-то, более чем достаточно, если вспомнить, что нас-то трое, а в доме при этом целых два туалета и ещё один для гостей — так вот, а у них в одночасье оказалось девятнадцать детей!
И вот, когда все мы молчали уже так долго, что даже не помню сколько, но, во всяком случае, немало, Тильте вдруг говорит:
— Я тоже хочу быть такой!
Все мы решили, что поняли её, и в каком-то смысле так оно и было. Она имела в виду, что хочет быть как отец или мать прабабушки, или как они оба, и сможет согласиться на девятнадцать детей, если придётся.
И это правда, это она и хотела сказать. Но одновременно она думала о другом.
Ещё до того, как она произнесла эти слова, во время всеобщего молчания, Тильте обнаружила дверь. Или окончательно убедилась в том, что она существует.
Прежде чем я продолжу свой рассказ, я хочу вас спросить вот о чём: я хочу спросить, можете ли вы вспомнить какие-нибудь минуты в вашей жизни, когда вы были счастливы. Не просто рады. Не просто довольны. А счастливы, полностью, на все сто процентов.
Если вам не удастся вспомнить хотя бы одно такое мгновение, то это не есть хорошо, но тогда тем более важно, чтобы вы задумались над моими словами.
Если вы вспомните хотя бы одно, или, ещё лучше, несколько таких мгновений, то я попрошу вас представить себе их. Это важно. Потому что именно в эти моменты две
И вот, когда все мы молчали уже так долго, что даже не помню сколько, но, во всяком случае, немало, Тильте вдруг говорит:
— Я тоже хочу быть такой!
Все мы решили, что поняли её, и в каком-то смысле так оно и было. Она имела в виду, что хочет быть как отец или мать прабабушки, или как они оба, и сможет согласиться на девятнадцать детей, если придётся.
И это правда, это она и хотела сказать. Но одновременно она думала о другом.
Ещё до того, как она произнесла эти слова, во время всеобщего молчания, Тильте обнаружила дверь. Или окончательно убедилась в том, что она существует.
Прежде чем я продолжу свой рассказ, я хочу вас спросить вот о чём: я хочу спросить, можете ли вы вспомнить какие-нибудь минуты в вашей жизни, когда вы были счастливы. Не просто рады. Не просто довольны. А счастливы, полностью, на все сто процентов.
Если вам не удастся вспомнить хотя бы одно такое мгновение, то это не есть хорошо, но тогда тем более важно, чтобы вы задумались над моими словами.
Если вы вспомните хотя бы одно, или, ещё лучше, несколько таких мгновений, то я попрошу вас представить себе их. Это важно. Потому что именно в эти моменты две
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
