ы обошлась без такого вихря, – сказала экономка, – да и вам это было бы вредно.
– Возможно, что такие переживания и не всегда приятны Но со мной, увы, вообще ничего не случается. Когда я был мальчишкой, со мной не бывало никаких происшествий. Когда вырос, ни разу не влюблялся. Никогда не был женат!.. Даже не представляю, как люди себя чувствуют, когда что-нибудь случается, что-нибудь действительно необыкновенное… Этому собирателю орхидей, когда он погиб, было всего тридцать шесть лет – он был на двадцать лет моложе меня. А он успел два раза жениться и один раз развестись, четыре раза переболеть малярией и раз сломать бедро. Однажды он убил малайца, и раз сам был ранен отравленной стрелой. В конце концов погиб от пиявок в джунглях… Само собой, все это беспокойно, но зато как интересно! Кроме, пожалуй, пиявок…
– Я уверена, – убежденно вставила экономка, – ему это было вредно.
– Может быть! – Уэддерберн взглянул на часы. – Двадцать три минуты девятого. Я поеду поездом одиннадцать сорок пять, так что времени еще много. Я думаю надеть легкий пиджак – ведь еще совсем тепло, – серую фетровую шляпу, коричневые туфли. Думаю…
Он взглянул в окно на совершенно ясное небо, на залитый солнцем сад, затем – с легким сомнением – на лицо своей родственницы.
– Мне кажется, – сказала она твердо, – раз вы едете в Лондон, надо взять зонтик. Погода быстро меняется, а до станции отсюда далеко.
Из Лондона Уэддерберн возвратился несколько возбужденный.
Он приехал с покупкой! Редко случалось, чтобы он сразу решался, но на этот раз решился сразу и купил.
– Это Ванды, – перебирал он купленные орхидеи, – вот это Дендробиум, а здесь – несколько видов Палеонофиса.
Пока ел суп, он с нежностью посматривал на свои покупки. Растения были разложены перед ни
– Возможно, что такие переживания и не всегда приятны Но со мной, увы, вообще ничего не случается. Когда я был мальчишкой, со мной не бывало никаких происшествий. Когда вырос, ни разу не влюблялся. Никогда не был женат!.. Даже не представляю, как люди себя чувствуют, когда что-нибудь случается, что-нибудь действительно необыкновенное… Этому собирателю орхидей, когда он погиб, было всего тридцать шесть лет – он был на двадцать лет моложе меня. А он успел два раза жениться и один раз развестись, четыре раза переболеть малярией и раз сломать бедро. Однажды он убил малайца, и раз сам был ранен отравленной стрелой. В конце концов погиб от пиявок в джунглях… Само собой, все это беспокойно, но зато как интересно! Кроме, пожалуй, пиявок…
– Я уверена, – убежденно вставила экономка, – ему это было вредно.
– Может быть! – Уэддерберн взглянул на часы. – Двадцать три минуты девятого. Я поеду поездом одиннадцать сорок пять, так что времени еще много. Я думаю надеть легкий пиджак – ведь еще совсем тепло, – серую фетровую шляпу, коричневые туфли. Думаю…
Он взглянул в окно на совершенно ясное небо, на залитый солнцем сад, затем – с легким сомнением – на лицо своей родственницы.
– Мне кажется, – сказала она твердо, – раз вы едете в Лондон, надо взять зонтик. Погода быстро меняется, а до станции отсюда далеко.
Из Лондона Уэддерберн возвратился несколько возбужденный.
Он приехал с покупкой! Редко случалось, чтобы он сразу решался, но на этот раз решился сразу и купил.
– Это Ванды, – перебирал он купленные орхидеи, – вот это Дендробиум, а здесь – несколько видов Палеонофиса.
Пока ел суп, он с нежностью посматривал на свои покупки. Растения были разложены перед ни
Навигация с клавиатуры: следующая страница -
или ,
предыдущая -