гда и потанцевать.
– Слушай, тебе с таким голосом только под одеялом петь и то шепотом! громко заявил один из семерки незнакомцев, чей лоб пересекал свежий шрам. На вид ему было не больше двадцати пяти лет.
То ли Виктор Степанцов – так звали представителя по правам человека не услышал хамского замечания, то ли просто не захотел обращать внимание на грубую выходку, но он продолжил свое пение. Тогда человек со шрамом, недовольный, что на его реплику певец никак не отреагировал, встал, пьяно шатаясь, подошел к поющему и попытался вырвать из его руки микрофон:
– Ты что, не понял, что к тебе обращаются? Прекрати завывать, я сказал!
Поначалу Степанцову показалось, что незнакомец просто шутит, а может быть, ему самому захотелось попеть вне очереди. И он, не переставая улыбаться, никак не хотел отдавать микрофон, умиротворенно приговаривая при этом:
– Не стоит, молодой человек. Сейчас закончится песня, и вы сможете поучаствовать в нашем концерте… – Виктор вновь поднес микрофон к губам и затянул вполне мелодично:
– Речка движется и не движется…
– Я же сказал тебе: не вой, а ты воешь! – не выдержав, закричал возмутитель спокойствия. Его шрам мгновенно побагравел от злого напряжения.
– Послушайте, молодой человек, кто вам дал право разговаривать со мной на «ты»? В конце концов, имейте элементарную совесть: вашей компании разрешили посидеть в сторонке, отметить свое торжество, вот и сидите, не портите людям настроение, – вполне вежливо предложил Виктор Степанцов, заметив, наконец, что его нахальный визави вовсе и не думает шутить.
– Ты что мне приказываешь? – с полуоборота завелся тот. – Да ты знаешь, с кем связываешься?
– Откровенно говоря, даже знать не хочу: это мне просто не интересно. Степанцов демонстративно отвернулся, желая
– Слушай, тебе с таким голосом только под одеялом петь и то шепотом! громко заявил один из семерки незнакомцев, чей лоб пересекал свежий шрам. На вид ему было не больше двадцати пяти лет.
То ли Виктор Степанцов – так звали представителя по правам человека не услышал хамского замечания, то ли просто не захотел обращать внимание на грубую выходку, но он продолжил свое пение. Тогда человек со шрамом, недовольный, что на его реплику певец никак не отреагировал, встал, пьяно шатаясь, подошел к поющему и попытался вырвать из его руки микрофон:
– Ты что, не понял, что к тебе обращаются? Прекрати завывать, я сказал!
Поначалу Степанцову показалось, что незнакомец просто шутит, а может быть, ему самому захотелось попеть вне очереди. И он, не переставая улыбаться, никак не хотел отдавать микрофон, умиротворенно приговаривая при этом:
– Не стоит, молодой человек. Сейчас закончится песня, и вы сможете поучаствовать в нашем концерте… – Виктор вновь поднес микрофон к губам и затянул вполне мелодично:
– Речка движется и не движется…
– Я же сказал тебе: не вой, а ты воешь! – не выдержав, закричал возмутитель спокойствия. Его шрам мгновенно побагравел от злого напряжения.
– Послушайте, молодой человек, кто вам дал право разговаривать со мной на «ты»? В конце концов, имейте элементарную совесть: вашей компании разрешили посидеть в сторонке, отметить свое торжество, вот и сидите, не портите людям настроение, – вполне вежливо предложил Виктор Степанцов, заметив, наконец, что его нахальный визави вовсе и не думает шутить.
– Ты что мне приказываешь? – с полуоборота завелся тот. – Да ты знаешь, с кем связываешься?
– Откровенно говоря, даже знать не хочу: это мне просто не интересно. Степанцов демонстративно отвернулся, желая
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
