ног мужчины с ножом. Цыган, усыпанный драгоценностями, гневно восклицает на родном языке:— Нас пятеро! Пятеро! И он от нас удрал!— Нас не пятеро. Нас десятки, нас сотни, нас тысячи!Подхватив чемодан Тони, цыган распахивает его и вываливает содержимое на землю.Ну, чего ждете?Остальные принимаются методично уничтожать пожитки беглеца.— Куда бы он ни подался, мы там будем! Его песенка спета. И, чтобы придать своим словам больший вес, он раздирает надвое пиджак Тони.
ДЕТСКАЯ КРОВАТКА
Барабаны и трубы.На обширной лужайке, окруженной красными строениями викторианской эпохи, посреди разноцветных знамен проходит парад майореток.У той, что их ведет, в правой руке шпага. Это яркая блондинка, исполненная сознания собственной значимости, в белых сапожках, белой мини-юбке и кивере с золотыми галунами.Она по-военному чеканит шаг, делает резкий поворот — так, что в воздух взметается ее роскошная грива, но лицо хранит каменную неподвижность. Она не смотрит ни на свой отряд, ни на собравшихся по краям лужайки зевак.Она смотрит лишь внутрь себя.* * *Это происходит в Вестмаунте, одном из фешенебельных кварталов Монреаля.* * *А Тони Кардо в эту минуту находится на другом конце огромного города. Подобравший его водитель, должно быть, высадил его на южном берегу реки Св. Лаврентия, потому что последние мили, оставшиеся до города, Тони приходится преодолевать пешком. Изнуренный, в потемневшей от пота и пыли белой рубашке, со сбившимся набок галстуком, он в одиночестве шагает по исполинскому мосту Жака Картье, переброшенному над рекой.Далеко впереди сквозь металлический настил моста виднеются высокие здания Монреаля. Внизу, на острове Святой Елены, блистает в лучах солнца огромный стеклянный шар-павильон, построенный Соединенными Штатами для вы
ДЕТСКАЯ КРОВАТКА
Барабаны и трубы.На обширной лужайке, окруженной красными строениями викторианской эпохи, посреди разноцветных знамен проходит парад майореток.У той, что их ведет, в правой руке шпага. Это яркая блондинка, исполненная сознания собственной значимости, в белых сапожках, белой мини-юбке и кивере с золотыми галунами.Она по-военному чеканит шаг, делает резкий поворот — так, что в воздух взметается ее роскошная грива, но лицо хранит каменную неподвижность. Она не смотрит ни на свой отряд, ни на собравшихся по краям лужайки зевак.Она смотрит лишь внутрь себя.* * *Это происходит в Вестмаунте, одном из фешенебельных кварталов Монреаля.* * *А Тони Кардо в эту минуту находится на другом конце огромного города. Подобравший его водитель, должно быть, высадил его на южном берегу реки Св. Лаврентия, потому что последние мили, оставшиеся до города, Тони приходится преодолевать пешком. Изнуренный, в потемневшей от пота и пыли белой рубашке, со сбившимся набок галстуком, он в одиночестве шагает по исполинскому мосту Жака Картье, переброшенному над рекой.Далеко впереди сквозь металлический настил моста виднеются высокие здания Монреаля. Внизу, на острове Святой Елены, блистает в лучах солнца огромный стеклянный шар-павильон, построенный Соединенными Штатами для вы
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
