улил к переезду, встал у опущенного шлагбаума.
Петя сидел между шофером и Авароном, держа руки у груди и напряженно глядя вперед. Аварон вжался правым боком в дверь, стараясь не коснуться того, что Петя прижимал к груди. Высокий лоб его покрылся испариной, по вискам из-под шляпы тек пот.
Шофер недовольно покосился в открытое окно, сплюнул:
— Слышь, как я с куревом-то обмишурился? Алеха-воха…
Загудел приближающийся паровоз, поползли бесконечные вагоны с углем.
— Это что, вроде падучей? — кивнул шофер на Петю.
— Нам надо скорей в Москву, — ответил Аварон. — Я заплачу.
— Да это понятно… — Шофер устало вытер лицо загорелой рукой.
Состав прошел, горбатый старик поднял шлагбаум.
Фургон поехал дальше.
Шофер включил фары и замычал какую-то мелодию.
Петя смотрел вперед. Но не неровную, освещенную фарами дорогу видел он. После прохождения через поселок Удельная в Петином теле еще больше прибавилось деловитого покоя . Руки его налились беззвучным гудением , из центра груди по телу расходились послушные волны силы , и тело ответно пело в такт их движению. В голове у Пети было ясно. Он все понял. Пот струился по его спине, а в остекленевших глазах повторялась одна и та же сцена: мать на кухне в
Петя сидел между шофером и Авароном, держа руки у груди и напряженно глядя вперед. Аварон вжался правым боком в дверь, стараясь не коснуться того, что Петя прижимал к груди. Высокий лоб его покрылся испариной, по вискам из-под шляпы тек пот.
Шофер недовольно покосился в открытое окно, сплюнул:
— Слышь, как я с куревом-то обмишурился? Алеха-воха…
Загудел приближающийся паровоз, поползли бесконечные вагоны с углем.
— Это что, вроде падучей? — кивнул шофер на Петю.
— Нам надо скорей в Москву, — ответил Аварон. — Я заплачу.
— Да это понятно… — Шофер устало вытер лицо загорелой рукой.
Состав прошел, горбатый старик поднял шлагбаум.
Фургон поехал дальше.
Шофер включил фары и замычал какую-то мелодию.
Петя смотрел вперед. Но не неровную, освещенную фарами дорогу видел он. После прохождения через поселок Удельная в Петином теле еще больше прибавилось деловитого покоя . Руки его налились беззвучным гудением , из центра груди по телу расходились послушные волны силы , и тело ответно пело в такт их движению. В голове у Пети было ясно. Он все понял. Пот струился по его спине, а в остекленевших глазах повторялась одна и та же сцена: мать на кухне в
Навигация с клавиатуры: следующая страница -
или ,
предыдущая -