ботала на говоре и сказки Гриммов («Ганс и Трина», к примеру, обратились в «Окулю и Омелю»), и романы Дюма и Гюго. Прочитанная и понравившаяся мелодраматическая повесть непременно будет жить в устном пересказе женщин. Героический, приключенческий роман включат в репертуар мужчины. В устном пересказе фабула приобретает сжатость, четкость. Полностью, по законам устной речи перекраивается архитектура книжного произведения, меняется язык.
Один малограмотный заводский сказочник вАрхангельске показал мне том переводного романа XVIII в. «Родольф или пещера смерти»:
— Вот, сын читал мне три вечера, а я обскажу в час, в полтора.
— Как же ты запоминаешь?
— Хорошо да худо помнится, а серёдне забывается.
То есть, слушая, оп запоминает остов, схватывает контрасты.
В 1927 году пишущий эти строки рассказал «Короля Лира» по Шекспиру на двинском пароходике. Затем новеллу Бокаччио о женщине с ланями. Через несколько дней, едучи обратным рейсом, я узнаю мою новеллу в устах буфетной уборщицы. Рассказывает бабам-молочницам, совершенно переработав обстановку новеллы и имена. Донна Беритола превратилась в «Домна Дверипола», Флоренция в «Лавренцию». Героиню находит на «Голодном острову» рыбак-промышленник (у Бокаччио — герцог Флорентийский).
На мой вопрос, все ли она помнит, что слышит, уборщица с парохода ответила:
— На всякой цветок пчелка садится, да не со всякого поноску берет.
Включили в свой репертуар наши сказочники и «Лира». Через два года после моего рассказа «Лир» был записан на лесопильном заводе бывшем Фонтейнес. Лир превратился в «адмирала Рылова».
За малыми исключениями
[2], новеллы и сказки настоящего сборника слышаны были мною дома, в городе Архангельске, еще в ю
Один малограмотный заводский сказочник вАрхангельске показал мне том переводного романа XVIII в. «Родольф или пещера смерти»:
— Вот, сын читал мне три вечера, а я обскажу в час, в полтора.
— Как же ты запоминаешь?
— Хорошо да худо помнится, а серёдне забывается.
То есть, слушая, оп запоминает остов, схватывает контрасты.
В 1927 году пишущий эти строки рассказал «Короля Лира» по Шекспиру на двинском пароходике. Затем новеллу Бокаччио о женщине с ланями. Через несколько дней, едучи обратным рейсом, я узнаю мою новеллу в устах буфетной уборщицы. Рассказывает бабам-молочницам, совершенно переработав обстановку новеллы и имена. Донна Беритола превратилась в «Домна Дверипола», Флоренция в «Лавренцию». Героиню находит на «Голодном острову» рыбак-промышленник (у Бокаччио — герцог Флорентийский).
На мой вопрос, все ли она помнит, что слышит, уборщица с парохода ответила:
— На всякой цветок пчелка садится, да не со всякого поноску берет.
Включили в свой репертуар наши сказочники и «Лира». Через два года после моего рассказа «Лир» был записан на лесопильном заводе бывшем Фонтейнес. Лир превратился в «адмирала Рылова».
За малыми исключениями
[2], новеллы и сказки настоящего сборника слышаны были мною дома, в городе Архангельске, еще в ю
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
