нка, а визави Пышная Роза и Нини-Мельница.— А ловко они откалывали этот «Бурный Тюльпан»!— Кстати! Правду рассказывают про Нини-Мельницу?— А что рассказывают?— Что это будто бы литератор, который пишет религиозные брошюры?— Верно!.. Я не раз его видал у моего хозяина. Плательщик он неважный… но рассмешить мастер!— И разыгрывает святошу.— Еще как! Когда нужно, месье Дюмулен закатывает глаза, выворачивает шею и еле ноги двигает. А кончив этот парад, он живо улетучивается на бал, чтобы отплясывать канкан, который обожает; недаром женщины прозвали его Нини-Мельница. Прибавьте к этому, что пьет он, как губка, — и портрет молодца готов! Но все это не мешает ему писать в духовных журналах, и ханжи, о которых он пишет, готовы клясться именем Дюмулена! Надо видеть его статьи и брошюры (только видеть, но не читать) — только и речь, что о дьяволе и его рогах… о беспросветном поджаривании, ожидающем безбожников и революционеров… о власти папы и авторитете епископов!.. Да разве все перечислить! Эта бездонная кадка, Нини-Мельница, ловко проводит их за их же денежки!— Да, выпить он не дурак! И какой залихватский танцор при этом!.. Какие антраша выкидывал он с Розой в «Бурном Тюльпане»!— И какая уморительная физиономия… с этой римской каской и в сапогах с отворотами!..— Пышная Роза тоже славно пляшет. Загибает со всем искусством!— Да, канкан вышел идеальный!— Но канкан Королевы Вакханок на шесть тысяч футов выше уровня обычного канкана… Я не могу забыть ее сегодня ночью в «Бурном Тюльпане».— Это было упоительно!— Уважать ее нужно за это!— Будь я отец семейства, я с радостью доверил бы ей воспитание своих сыновей.— Ведь именно из-за этого… рискованного па полицейский-то сконфузился, эдакая жандармская невинность!— Верно… довольно игриво
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
