ался, Онуша. Это тебе не вице-губернаторша.— У него совесть заговорила.— Гляди, гляди: Онуша языка лишился, ей-Богу.Костик. А я тебе другой раз, тетя, за этакие шутки голову оторву. Чего от дела отрываешь? Лотоха проклятая.Петровский. Да я соврал, ей-Богу. Ну, вот и кончен бал. И умаялся же я, братцы.Костик.(ворчит). То-то, соврал.Чей-то голос. Господа, в залу. Кончено, чего тут расселись.Второй голос. Дай поблагодушествовать. Ну и подлец же Онуфрий, хоть бы на донышке оставил. Этакий математический ум, как раз к концу подогнал.Студ. — техник. Подносит Петровский губернаторше цветы, да в шпаге своей и запутался, чуть не забодал ее, прямо головой ей в живот.Требование песни все настойчивее. Входит рассерженный Козлов.Козлов. Господа, что же это? Ну не свинство ли, а? Расселись, как старухи в богадельне. Там орут, требуют «Gaudeamus», сейчас электричество гасить начнут, ведь в темноте орать придется, черти!Блохин. Идем. Это Онуфрий тут р-расселся…Козлов. Тенор, ты что же это, брат? Свинство! Я тебя и на хорах ищу, и где только ни был, а ты…Тенор. Я готов.Шум в зале растет. Со смехом и говором студенты уходят в залу.Лиля. Идемте, Петр Кузьмич. Я хочу, чтобы ты тоже пел.Онуфрий. Ты? Эт
Навигация с клавиатуры: следующая страница - или ,
предыдущая -
